Вопросу перевозки пехоты на поле боя при помощи специальных десантных средств в Красной Армии уделялось внимание еще в 30-е годы. По данной теме целое семейство боевых машин, преимущественно на базе Т-26. Вместе с тем, каждый раз получалось не совсем то, что требовалось войскам. Машины получались чересчур громоздкими и неудобными, по этой причине дальше опытных разработок дело по бронетраспортерам не продвинулось. По состоянию на начало лета 1941 года была запущена программа по разработке гусеничных бронетранспортеров на шасси разведывательного танка-амфибии Т-40, а также колесного шасси ГАЗ-62 (на нем же проектировался бронеавтомобиль ЛБ-62). Данные работы успели дойти до стадии тактико-технических требований, а дальше стало совсем не до бронетранспортеров.

Результатом стало то, что Великую Отечественную войну Красная Армия встретила, не имея бронетранспортеров как класс. Тут обычно начинают вспоминать немцев, но это вызывает слегка так улыбку. Да, по бронетранспортерам у них дела обстояли лучше, но миф о немцах, катающихся исключительно на БТР-ах, примерно равнозначен мифу о тотальной механизации Вермахта. БТР-ы являлись в 1939-42 годах прерогативой, прежде всего, мотомеханизированных соединений, коих имелось не так много, а вот основная часть пехотных частей имели БТР-ы системы "будете топать резво". Посему типовым средством перевозки немецкой пехоты были попутные танки или самоходки (прежде всего StuG, они часто использовались как маршрутки поля боя). Одним словом, проблему нехватки средств механизированной доставки пехоты на поле боя решали одинаково. Танк стал типовым средством доставки пехоты, при этом в случае с советскими танками таковы довольно быстро стал Т-34. Эта машина была достаточно крупной, к весне 1942 года стала наиболее массовым танком Красной Армии, да и могла проехать там, где другие пасовали. Так что танковые десанты на Т-34 являлись привычной вещью.

Следует отметить, что в Красной Армии первыми озаботились обеспечить хотя бы минимальный уровень удобств для десанта. В апреле 1942 года последовал приказ об установке на танках поручней. Первыми их стали ставить на Т-34 завода №112, в Нижнем Тагиле и на других заводах такое стали делать с осени 1942 года, примерно тогда же поручни появились на тяжелых танках КВ-1с. Вместе с тем, еще с начала 1942 года стали появляться предложения о различных приспособлений, связанных с перевозкой десанта на Т-34. Эти самые предложения носили разноплановый характер. Одни предлагали использовать бронированные прицепы (бронесани), причем в иных случаях в их роли предлагались сами Т-34. Другие же предлагали различные приспособления для более эффективного использования десанта на борту Т-34. Что характерно, эти самые предложения не ограничивались только бумагой или текстом. В условиях спроса на такие идеи рацпредложения вполне реализовывались силами ремонтных мастерских. Как раз к одному из подобных, реализованных предложений относилась и данная конструкция. Ее автором был майор Г.М. Казимиров, старший инспектор танковых войск при политическом отделе 38-й армии. У некоторых сложился весьма своеобразный стереотип политрука, хотя там более чем хватало умных и прекрасно разбирающихся в вопросе людей. И Григорий Маркович Казимиров был как раз одним из тех, кто в своей теме разбирался хорошо.



По результатам применения танков 38-й армии в боях конца июля и середины августа 1942 года на Воронежском фронте у Казимирова появилась идея, как повысить эффективность огня. Суть его предложения сводилась к тому, что танки (Т-34 и КВ-1) предлагалось дооборудовать, установив "броневые карманы". Их предлагалось ставить на бортах, а также в кормовой части машины. Толщина брони таких "карманов" должна была составлять 8 мм, это позволяло защитить десант от огня пуль винтовочного калибра. Кроме того, такие экраны получались не сильно тяжелыми, с учетом того, что масса Т-34 и КВ-1 приблизилась к критическим величинам, вопрос массы являлся важным. Кстати, Казимиров называл сидящий в "карманах" десант наружным экипажем. По его мнению, на КВ-1, либо Т-34, следовало брать 8 дополнительных членов "наружного экипажа". Предполагалось, что 4 человека будет пулеметчиками, столько же автоматчиков, при этом 1 автоматчик мог брать с собой противотанковое ружье. В бортовых "карманах" экипаж размещался лежа, по 1 пулеметчику и автоматчику в каждом. Остальной десант находился в кормовой секции. Боковые "короба" были открытыми сверху, а амбразуры размещались в передней части. Что же касается кормового "ящика", то он имел амбразуры и для стрельбы вперед, и назад, также имелась возможность стрельбы чуть по сторонам. У кормового "короба" имелись откидные секции, а в задней стенке имелся люк.


Появилась эта идея не от хорошей жизни. В ходе атак вражеская пехота отсекала десант, а танки нередко становились жертвой флангового огня. С учетом неважной обзорности, особенно по сторонам, шансы выведения танков фланговым огнем из строя оказывались весьма высоким. Об этом говорила статистика — больше половины попаданий по Т-34 и КВ приходилась в борта. Появление же таких "карманов" позволяло обеспечить более высокую плотность огня и выбивать вражескую пехоту, не давая ей поразить танки. Кроме того, Казимиров предлагал выдавать приданном десанту гранаты по 10 штук на человек, из них 50% противотанковых. С учетом того, что такое противотанковая граната РПГ-40/РПГ-41, она была даже пострашнее противопехотных гранат. Причем в данном случае "карманы" защищали от ударной волны. Самое же главное, что дело продвинулось существенно дальше предложений. "Карманами" оснастили Т-34 из состава 96-й танковой бригады, который применили в бою. Результатами применения переоборудованного танка командование бригады осталось довольным, что дало Казимирову основание писать о своём ноу-хау в ГАБТУ КА.

Предлагал Казимиров и специальную тактику использования танков, оборудованных дополнительными огневыми точками. Сама по себе идея была совсем не лишена смысла. При совместном действии танки и сидящая в коробах пехота обеспечивали плотный огонь, также исчезала возможность поражать танки с кормы. Оригинальной выглядела идея ночного применения танков, в данном случае в кормовом коробе имелось две мощные фары, которые должны были освещать передний край обороны противника, ослепляя его солдат, а также давая хорошее освещение позиций. Идея вроде кажется бредовой, но фары боевого света массово применялись после войны, да и начало Берлинской операции тоже вспоминается. Также предлагалось и применение танков с использованием дымовой завесы. Все эти идеи были отправлены в ГАБТУ КА в сентябре 1942 года, но так и не имели ответа. Повторно майор Казимиров отправлял свои материалы в декабре 1942 года. Как это часто бывало, идею отвергли.


О своих изобретениях майор писал на самый верх, но это не помогло запустить конструкцию в серию.

Надоследок стоит рассказать о дальнейшей судьбе майора Казимирова. В феврале 1943 года он оказался на должности секретаря партийной комиссии 22-й автомобильной бригады. В этой должности он неоднократно отличился, а с апреля 1945 года снова оказался в танковых войсках. К тому моменту гвардии майор, он стал заместителем начальника политотдела 22-й гвардейской танковой бригады. Война для него закончилась в начале сентября 1945 года, к тому моменту он уже стал полковником. За годы войны Григорий Маркович был награжден медалью «За боевые заслуги», орденом Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды, орденом Красного Знамени, а также медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За победу над Японией», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены» и «За освобождение Праги».

Автор текста: Юрий Пашолок

Источник